Выдержка из книги Терри А. Рондберг «Chiropractic First».

 

Я практиковал всего год, когда впервые встретился с миссис Хоффман. Она была разведена и работала официанткой, чтобы содержать себя и своих детей. На первой консультации она пожаловалась на боль в спине, начавшуюся после подъёма тяжёлых подносов с продуктами. Я объяснил, что провожу коррекцию позвоночника не столько для того, чтобы непосредственно уменьшить боль, сколько с целью устранения нарушений нервной системы, вызванных смещёнными позвонками, чтобы помочь организму функционировать с максимальной эффективностью. И сказал, что часто после коррекции исчезает и боль в спине. Не имеет значения, какой именно симптом или состояние у пациента, эффект достигается именно за счёт восстановления нервной передачи.

Миссис Хоффман спросила также, смогу ли я помочь её сыну Ричи, которому «действительно очень плохо». Я ответил, что обычно могу помочь, если «пациент жив, и у него есть нервная система». В глазах миссис Хоффман появилась надежда.

Ричи был одним из семилетних близнецов. Его брат Джонни был вполне здоров и активен. А Ричи умирал. Его консультировали семнадцать разных докторов, но определённого диагноза так и не было. В семь лет ему было назначено 37 различных препаратов. Дважды он лежал в больнице для обследования и наблюдения. Госпитализации были длительными, и медицинская страховка покрывала десятки тысяч долларов медицинских затрат. (Теперь семья не имела медицинской страховки, т. к. после развода миссис Хоффман не могла выплачивать страховые премии). Во время последней госпитализации обескураженные врачи сочли состояние Ричи безнадёжным и выписали домой, порекомендовав матери создать Ричи максимально комфортные условия, пока он не умрёт. Ричи продолжал приём пяти медикаментов, одним из которых был фенобарбитал, применяющийся как противосудорожное средство.

Миссис Хоффман получила этот страшный вердикт за неделю до своего первого визита ко мне.

Выслушав эту историю, я сказал, что обследую Ричи на предмет выявления нарушений нервной передачи, и что не нужно беспокоиться об оплате. И показал на надпись в комнате ожидания: «Мы принимаем всех пациентов, независимо от их состояния и финансовых возможностей».

Когда я увидел Ричи, то, должен признать, был в какой-то степени шокирован его физическим состоянием. Миссис Хоффман внесла его на руках. Из-за своего состояния Ричи никогда не имел возможности носить обувь и был одет только в шорты и футболку. Его хрупкое тело было лишено волос и покрыто язвами с головы до пят. На ногах язвы были столь обширны, что здоровой кожи не было видно. Более того, он был настолько залечен лекарствами, что его глаза постоянно закатывались. Ричи выглядел умирающим более, чем кто-либо, кого я знал до сих пор. Пришел также его брат Джонни, и контраст между двумя близнецами подчёркивал драматизм ситуации.

Обследовать Ричи было затруднительно. Я был настолько потрясён состоянием Ричи, что вынужден был выйти на несколько минут для восстановления самообладания. После обследования я объяснил матери Ричи, что у него имеется смещение шейных позвонков, нарушающее нервную передачу. Я сказал, что буду делать ему коррекции ежедневно. Хотя с моей стороны не было законным давать рекомендации относительно медикаментозного лечения, я сказал, что если бы Ричи был моим сыном, я бы попытался лекарства постепенно отменить.

Мы договорились, что я буду корректировать миссис Хоффман и обоих её сыновей за пять долларов в неделю. У Джонни, несмотря на превосходное самочувствие, при обследовании также было выявлено нарушение нервной передачи, связанное со смещением позвонков. Я хотел устранить выявленные нарушения ещё до появления каких-либо симптомов.

После шести недель коррекций я был несколько обескуражен. В состоянии Ричи не было видимых изменений, и я полагал, что мать Ричи разочарована.

Я поинтересовался её мнением насчёт пользы коррекций и никогда не забуду то, что услышал в ответ. Тогда я был ещё молодым доктором, но и спустя много лет во мне живут слова её веры. Миссис Хоффман сказала:

«Когда я впервые пришла к Вам, у меня были сильные головные боли и болезненные месячные, о чём я никогда Вам не говорила. Тогда я принимала различные лекарства, в которых теперь совершенно не нуждаюсь. Я чувствую себя превосходно, за исключением поясницы, но и там боль уменьшилась.

Вы объяснили, что только сила, создавшая моё тело, способна его исцелить. Я знаю, Вы говорили о Боге. Я понимаю, что лечить Ричи  может быть слишком поздно – настолько долго он болеет. Но если Вы от него откажетесь, мне больше некуда обратиться за помощью.

Ваши коррекции мне помогли настолько, что я знаю: если Бог хочет выздоровления Ричи, - он пойдёт на поправку. Доктор Рондберг, пожалуйста, не отказывайтесь».

Что я мог сделать кроме того, чтобы согласиться продолжить коррекции? Отбросив собственные разочарование и отсутствие веры, я пообещал себе впредь никогда не сомневаться в возможности коррекций и надежде, которая им сопутствует.

Через неделю начали проявляться чудесные изменения. Мама Ричи взволнованно показывала мне участки чистой кожи там, где раньше были открытые кровоточащие язвы. (Она постепенно уменьшала дозы принимаемых Ричи лекарств). Успехи мальчика прогрессировали, и к концу восьмой недели лечения стало очевидно, что его организм выздоравливал поразительно быстро. Ричи радовался волосам, как пух покрывшим его голову. Теперь он самостоятельно с гордостью входил в мой кабинет в первой в своей жизни паре ботинок.

Для полного выздоровления Ричи потребовалось ещё несколько месяцев, по истечении которых единственным напоминанием о болезни были участки розоватой кожи на месте ранее открытых язв.

Мне так и не удалось выяснить правильное название состояния Ричи, т. к. ни один эксперт-медик не мог назвать точный диагноз. Единственное, что миссис Хоффман и я знали точно: Ричи вернулся к жизни. Это было потрясающим доказательством того, что в результате устранения нарушений в позвоночнике и восстановления нервной передачи между мозгом и телом возвращается заложенная в организм способность к выздоровлению и нормальному функционированию.

Я всегда буду благодарен полученному уроку: не сдаваться и не отказываться от лечения любого пациента, независимо от его/её состояния.